Сколько раз слышала знаменитое тургеневское высказывание про великий и могучий русский язык, но как-то никогда не воспринимала его всерьез. В школе всю цитату надо было выучить наизусть, а учить ее было непросто: три предложения были напичканы трудными словами, и вся конструкция в целом выглядела какой-то неудобной для запоминания. Смысл в итоге совсем потерялся за зубрежкой. И потом, в школе нам так часто говорили, что все у нас великое, прекрасное и самое-самое, что мы перестали этому удивляться или радоваться. Литература и музыка, война и балет, Гагарин и шестая часть суши – сентиментальный Тургенев с его любовью к языку на общем фоне выглядел блекло.
Сегодня, смотря на русский язык глазами моих учеников-иностранцев, я начинаю Тургенева понимать. Мы такие мысли можем выразить, которые ни англичанину, ни мексиканцу просто не могут прийти в голову, потому что нет ни в английском, ни в испанском нашего разнообразия оттенков и полутонов. Банальный пример: по-английски нельзя сказать «домик» или «домишко», а только «маленький дом» - пресно и сухо, как английский бисквит против нашей кулебяки.
Но тут-то, как говорится, собака и порылась – чем язык уникальнее, тем сложнее его (и ему) учить. Радует только, что мои ученики – большие оптимисты и к бою готовы.
Если не считать Виктора (потому что общеизвестно, что учить членов семьи – гиблое дело), мои первые настоящие ученики по русскому – одна местная семья, которой предстоит временный переезд в Москву по работе. Все – и мама, и папа, и двое детишек – предвкушая большие перемены и связанные с ними трудности, в срочном порядке уселись за букварь.
И вот стоило только нам с главой этого семейства обсудить на очередном занятии, что учить столько сложный и редкий язык дураков нет можно только как они – по острой необходимости, мне тут же позвонили из лингвистической школы с предложением открыть русскую группу, начиная, по сложившейся традиции, с ближайшей субботы. Вот так как-то неожиданно появился спрос на наш экзотичный язык. Теперь одна отдельно взятая мексиканская семья (которая улетает уже через два месяца) и четверо смельчаков в школе (без особой цели, просто из интереса) выводят кириллицей свои первые предложения и начинают потихоньку понимать, во что влипли.
Мы еще даже не добрались до кошмарного сна всех иностранцев – падежей и глаголов совершенного и несовершенного вида, а великость и могучесть ощущаются уже довольно явственно. Например, попробуй пойми, как помимо вполне логичных мужского и женского, существует еще и некий средний род. Ударения не только не имеют фиксированной позиции, но еще и хаотично меняются в зависимости от обстоятельств: окнó – óкна, я учý – ты ýчишь и т.д. Периодически в словах появляются лишние буквы или происходят всякие ничем не оправданные чередования, скажем, любить – люблю или писать – пишу. Почему? - Увы, я совершенно не знаю, что ответить на этот вопрос. Вот и получается, что дело – не дело я оказываюсь в довольно неприятной ситуации, когда приходится развести руками и сказать: правила нет, это слово нужно просто запомнить. Поначалу мои бедные ученики от этой фразы стонали, а теперь смирились и только обреченно-страдальчески вздыхают: да-да, мол, ПРОСТО запомнить, и это тоже...
«Ну если мы уже прошли цифры и множественное число существительных, то почему не строим словосочетания типа 1 книга – 2 книги?» Логично, только не для русского языка. Мы легких путей не ищем: к числительному один подставляем существительное в Именительном падаже ед.ч; к числительному два, три и четыре – существительное в Родительном падеже ед.ч., а от пяти до 20 - существительное в Родительном падеже мн.ч. (если даже вам вдруг захотелось перечитать это предложение – представьте муки моих учеников)! Вот и получается, что мои страдальцы не могут построить банальную в их понимании фразу о собственном возрасте, потому что у нас если 1 – то год, если 2 – то года, а если 5 – то лет!
Отдельная тема – произношение. В испанском нет, например, звуков ж или ы, то есть, для мексиканцев не существует разницы между быть и бить, мыло и мило и пр. (Вчера он бил здесь, а я бил там).
Готовясь к урокам по фонетике, полезла я как-то в Интернет искать скороговорки и среди топота копыт, сушек и прочих кукушат в капюшонах наткнулась, в частности, на такие вот варианты отработки звука ж: Жри ржаной корж, рожа. Жри во ржи, да не ржи... Широко шагает современная педагогика...
Пусть у них сводит челюсь от жужжжжжжжания и мозг от заучивания исключений (которых больше, чем правил), главное – что не пропадает желание продолжать вникать в этот сумасшедший язык, такой же загадочный, как наша душа. И они стараются, лезут в эти дебри, разбираются, правда, вылезают оттуда иногда с очень неожиданными результатами. Или, может, не в сложности дело, а просто в крови у них страсти и драма мыльных опер – все-таки мексиканцев учу. Короче, бывает, что они сочиняют очень любопытные фразы, в которых с грамматикой все в порядке, но вот со смыслом...
Это твои сестры и твой брат. - так и видится мне, как какой-нибудь Луис Игнасио только что вышел из комы, и его заново знакомят с родственниками
Чьи это дети? – Наши. - здесь по сценарию следует драматичная музыка и фраза типа «Как ты могла столько лет скрывать их от меня, Роза??»
Это моя бабушка, а это ее дедушка – видимо, про семью мексиканских долгожителей
Это мой брат, а это его муж. - ну... в принципе жизненно вполне.
И напоследок история от моего ученика Кареля (9 лет). Читали мы стишок про некоего Игоря и его профессию: физик он или геолог, доктор или филолог – вариантов предлагалась масса.
Нет, простите, бизнесмен.
Нет, простите, он спортсмен. и т.д. А в итоге оказывалось, что он и геолог, и филолог, и шахтер, потому что он актер.
По-испански многие профессии звучат очень похоже, перевод давался легко и спокойно: físico, geólogo, doctor… И вот подбираемся мы к строчке «Нет, простите, ...» и Карель невозмутимо так, на одной ноте продолжает перечислять списком No... prostituto, businessman...
Игорь на картинке в учебнике густо покраснел.
