Кто кого учил?

В прошедшую пятницу был День Учителя. Ему посвящается...

 

Что вижу я, когда вхожу в их класс? В самом центре сдвинуты три низеньких столика с разноцветными стульчиками вокруг, на столике – пустая коробка  из-под пазлов. В углу – стул для меня, ставлю на него сумку. На стене справа от входа  - доска, рядом с ней, на высоте примерно метра от пола, полочка для магнитофона. Слева от входа – книжный шкаф и стеллажи с игрушками: пластиковые овощи, посудка, пластилин, кубики и прочее.

Что видят они, вбегая в свой класс? В самом центре сдвинуты столы, а вокруг них – хорошие и плохие стулья (в чем отличие одних от других, я не знаю). На столе – волшебная карта, сверяясь с которой, можно найти несметные сокровища в волшебных горах в углу класса. На стене – доска для рисования (сверху на ней еще пишут число, но это только в старшей группе у брата, где всем аж по целых 10 лет!) Рядом с доской – лифт:  заходишь (т.е. встаешь под полочку) очень осторожно, потому что двери закрываются быстро, и едешь (т.е. стоя под полочкой, дергаешься вверх-вниз).

Рядом с книжным шкафом – стеллажи с материалами для уроков  (а отнюдь не игрушки, тут почему-то все серьезно), и вбегая в класс, прежде чем высыпать на стол необъятной кучей все содержимое стеллажей, они обязательно уточняют: учительница, можно ли попользоваться учебными материалами?

Зная, что мне 2 недели предстоит замещать учительницу в дет.садовской группе английского,  я постаралась подготовиться. Думала, чем их можно занять, полезла на всякие умные пед. сайты. Но малыши оказались на голову выше любых самых умных педагогов. Они не расселись на свои маленькие стульчики ждать, пока я начну их заинтересовывать, а вместо этого как маленькие муравейчики сновали по классу и занимались совершенно своими делами. Ничего выдумывать не требовалось. Требовалось подключаться.

Первым делом снимаю «с гор» свою сумку – она явно мешает поискам клада, а клад точно там: Валерия сосредоточенно водит пальцем по пустой коробке, сверяет маршрут.

На доске возле лифта рисую «кнопки»: 1 – hospital, 2 – office, 3 – supermarket, 4 – school. Теперь, войдя в лифт, нужно сказать, куда едешь, и нажать правильную кнопку. Они набиваются в лифт по 3-4 человека и едут (все синхронно дергаются), и выходя каждый на своем этаже, разбегаются в разные стороны. Флоренса и Мария, например, ехали в больницу и теперь уселись возле книжного шкафа, склонившись над воображаемым больным: Ну как ты? Уже лучше? А мы вот пришли тебя навестить...

У девочек, играющих в посудку, заказываю чашечку кофе и еще одну – с молоком, но без сахара – для Луки, он сам занят строительством башни из кубиков, но кофе очень рад. Заказываю, естественно, по-английски, официантки кивают и скрываются в «кухне». Я вообще говорю исключительно по-английски, и меня вполне понимают. И сами тоже стараются говорить по-английски, насколько это возможно:

- Можешь дать мне green карандаш, please?
- Yes.
- Thank you!

Причем заставлять не приходится, это как бы часть игры: классная комната – это такое волшебное пространство, где все говорят на другом языке. Вот маленькая история тому в пример.

Мануэль и Габриэла бегали по классу, шпанили. Вдруг Габи случайно толкнула Ману, и тот упал, ударился и заплакал. Подняла я его, пожалела, успокоила, и когда он уселся рисовать, подозвала Габи:  - Ты извинилась?

- Нет...
- Надо извиниться.
И она пошла извиняться, ей стыдно, она знает, что виновата. Подходит к Мануэлю и серьезно так, от души говорит: Извини меня!
А Мануэль весь красный, щеки надуты, не поднимая глаз от рисунка ей отвечает: In English!
Габи: I´m sorry.
Ману: OK.

Садимся рисовать. У Валерии в тетрадке два кружочка и три овала – это кошка. Спрашиваю, почему лапы только три. «Ну это же кошка!» - недоумевает Валерия. – «Очень красивая, правда?» Она довольна своей работой и тут же поворачивается к подруге: «Алехандра, ты совсем не умеешь рисовать!» (Але довольно неаккуратно раскрашивает домик в книжке). То есть кошка, состоящая из нескольких кружков и овалов – это нормально, это допустимая степень абстракции. Но раскрашивать, заезжая за контуры домика, - это недопустимо и всем ясно, что некрасиво.

По той же самой, понятной только им, логике взрослый актер, который в кино играет маленького мальчика всей группе не нравится – «он не настоящий ребенок!» Зато плюшевый кролик – ребенок вполне настоящий, и его «мама» Флоренса не выпускает из рук, как бы я ни упрашивала, что бы ни предлагала:

- Может, на стул его посадим?
- Нет, упадет без присмотра.
- Может, посадим на книжную полку?
- Ой нет, оттуда точно упадет!
- Может, спать положим?
- Нет, он днем совсем не спит, он теперь до  самой ночи не уснет. У него такой характер!
- Ну, может, я его подержу, а ты пока со всеми поиграешь?
- Нет, - вздыхает заботливая мамаша, - я уж лучше сама... – и сидит, качая на руках кролика, пока все остальные бегают по классу.

О чем они думают, выбегая из класса после занятия? Что вот, наконец, пришла мама. И чтó, интересно, она им купит по дороге домой. А все разбросанные игрушки сами собой разложатся по местам и будут их ждать до следующего раза (каждая группа уверена, что эти игрушки принадлежат только им). И учительница тоже останется их ждать, сядет в уголочке рядом с книжным шкафом да так и просидит, пока они не вернутся. Потому что учительница – это такая же часть школьной обстановки как книжки или доска.

О чем думаю я, собирая с пола карандаши и соскребая со стола пластилин? О том, что вовсе это не карандаши, и не пластилин, и не игрушки, и не книжки, а волшебные инструменты, при помощи которых открывается безграничный мир фантазии этих невероятных выдумщиков. Мир, в который мне позволили заглянуть одним глазком его самые большие знатоки – маленькие мальчики и девочки, которым для того, чтоб показать свой возраст, хватает пальчиков одной руки.