+28. Окна настежь, но оттуда снаружи сюда внутрь не задувает ни грамма свежего воздуха. Там его просто нет. Там высокое солнце, раскаленный асфальт и дрожащий воздух. Ни тучки, ни облачка, ни даже маленькой на них надежды. Во дворе собака в поисках хоть какой-то прохлады вырыла огромную ямищу и каждые минут 10 подкапывает ее чуть поглубже, при этом рычит и явно злится на жару, на яму, и, думаю, на хозяев тоже.
Я распасталась в кресле, лежу и жутко жалею что не взяла с собой из одежды ничего легче джинсов и рубашек. И как я могла поверить синоптикам, что здесь будет холодно? Это же Коатса, город, где плавится все и всё 360 дней в году. Оставшиеся пять «холодных» (не выше +20) дней на мою долю, разумеется, не выпали.
Лениво тереблю в руках красный бархатный листочек разлапистого растения под названием Сочельник. В декабре его непременно увидишь здесь в каждом доме, нет хозяйки, которая не прикупила бы пару-тройку горшочков Сочельника к сочельнику.
Передо мной разноцветными огонечками мигает елка. Рядом бешенно стрекочет вентилятор, сдувает с нее игрушки.
В комнате душно и накуренно, но еще невыносимее на кухне, где на огромной плите кипят бесчисленные кастрюли. При этом там громко играет радио, и три женщины, обливаясь потом, но пританцовывая, варят, парят и пекут праздничный ужин.
Это 24 декабря, типичная середина Рождественского дня для семьи Пачеко-Ладрон де Гевара.
По телевизору что-то голливудское про Санту. Я видела точно такого же вчера в торговом центре. В красной шубе и шапке, высоких черных сапогах и с неизменной белой бородой до пояса. Он завистливо смотрел на проходящих мимо людей в футболках и шортах. Его «Хо-хо-хо» звучало как-то неубедиельно и даже жалобно. И вот еще интересно, как это он на своих санях добрался сюда, в этот совершенно бесснежный край?
Сижу, жалею Санту, и себя, и елку с Сочельником, которым тоже тут явно неуютно, и завидую семье в телевизоре. У них там варежки, снег и потрескивающий камин. У нас – солнце в зените, капельки пота, проступающие на лбу и беспрестанно курящий дядя Пепин. Вот и пойми у кого из нас Рождество настоящее.
Вечером, когда вся семья соберется за столом, будет индейка, шомпанское, традиционный салат из фруктов со сливками и много всего прочего вкусного. Старшие будут в тысячный раз пересказывать всеми уже заученные истории из их юности, перемывать кости неприехавшим родственникам. Младшие – фотографироваться на память, рассматривать подарки и запускать в саду фейерверки. И все без исключения будут расспрашивать про Россию – это уж как водится. И тогда я, наконец, почувствую Рождество. Оно здесь другое, для меня пока еще странное, но все равно по-своему милое и даже уютное (после заката, рядом с вентилятором, с бокалом шомпанского в руках). Я буду смеяться общим шуткам, играть в куклы с младшей племяшкой, и успокаивать одуревших от фейерверков, забившихся под стол собак. Но это все будет потом, а пока я смотрю кино, плавлюсь и вспоминаю, как хорошо и прохладно было в Веракрузе всего только пару дней назад, когда мы с друзьями собирались на посаду.
Посада – это такая особая вечеринка накануне Рождества, которая устраивается обычно у кого-нибудь дома. Там все было интересно. Сначала мы, то есть гости, со свечками в руках собрались на пороге перед закрытой дверью и начали петь песню-посадас. В ней говорится, что от имени Иосифа и Марии мы просим приют и ночлег. Изнутри хозяева первые пять куплетов отвечают отказом: мол, мы вас не знаем, мол, вам тут не постоялый двор. Но мы настаиваем, давим на жалость, и в итоге они-таки нас впускают.
Еще одна традиция посадас – разбивание пиняты. Думаю, многие знают из голливудских фильмов, что пинята – это такая непонятной формы емкость с конфетами внутри, которую подвешивают и с завязанными глазами пытаются разбить палкой. Не так-то это оказалось и просто. Пинята сделана из очень плотной бумаги, и бить ее прихоится долго. Никому из девочек на нашей вечеринке она так и не поддалась, да и наши мужчины, лупившие со всей силы, не очень преуспели. В итоге хозяин дома одолел-таки изрядно потрепанную пиняту, но для меня так и осталось загадкой, как же в эту игру играют дети.
Из трещины на газон посыпались сладости, и вся компания с воодушевлением встала на четвереньки и принялась горстями собирать сокровища. Потом они еще долго выменивали друг у друга любимые жевачки и сосалки.
Я распасталась в кресле, лежу и жутко жалею что не взяла с собой из одежды ничего легче джинсов и рубашек. И как я могла поверить синоптикам, что здесь будет холодно? Это же Коатса, город, где плавится все и всё 360 дней в году. Оставшиеся пять «холодных» (не выше +20) дней на мою долю, разумеется, не выпали.
Лениво тереблю в руках красный бархатный листочек разлапистого растения под названием Сочельник. В декабре его непременно увидишь здесь в каждом доме, нет хозяйки, которая не прикупила бы пару-тройку горшочков Сочельника к сочельнику.
Передо мной разноцветными огонечками мигает елка. Рядом бешенно стрекочет вентилятор, сдувает с нее игрушки.
В комнате душно и накуренно, но еще невыносимее на кухне, где на огромной плите кипят бесчисленные кастрюли. При этом там громко играет радио, и три женщины, обливаясь потом, но пританцовывая, варят, парят и пекут праздничный ужин.
Это 24 декабря, типичная середина Рождественского дня для семьи Пачеко-Ладрон де Гевара.
По телевизору что-то голливудское про Санту. Я видела точно такого же вчера в торговом центре. В красной шубе и шапке, высоких черных сапогах и с неизменной белой бородой до пояса. Он завистливо смотрел на проходящих мимо людей в футболках и шортах. Его «Хо-хо-хо» звучало как-то неубедиельно и даже жалобно. И вот еще интересно, как это он на своих санях добрался сюда, в этот совершенно бесснежный край?
Сижу, жалею Санту, и себя, и елку с Сочельником, которым тоже тут явно неуютно, и завидую семье в телевизоре. У них там варежки, снег и потрескивающий камин. У нас – солнце в зените, капельки пота, проступающие на лбу и беспрестанно курящий дядя Пепин. Вот и пойми у кого из нас Рождество настоящее.
Вечером, когда вся семья соберется за столом, будет индейка, шомпанское, традиционный салат из фруктов со сливками и много всего прочего вкусного. Старшие будут в тысячный раз пересказывать всеми уже заученные истории из их юности, перемывать кости неприехавшим родственникам. Младшие – фотографироваться на память, рассматривать подарки и запускать в саду фейерверки. И все без исключения будут расспрашивать про Россию – это уж как водится. И тогда я, наконец, почувствую Рождество. Оно здесь другое, для меня пока еще странное, но все равно по-своему милое и даже уютное (после заката, рядом с вентилятором, с бокалом шомпанского в руках). Я буду смеяться общим шуткам, играть в куклы с младшей племяшкой, и успокаивать одуревших от фейерверков, забившихся под стол собак. Но это все будет потом, а пока я смотрю кино, плавлюсь и вспоминаю, как хорошо и прохладно было в Веракрузе всего только пару дней назад, когда мы с друзьями собирались на посаду.
Посада – это такая особая вечеринка накануне Рождества, которая устраивается обычно у кого-нибудь дома. Там все было интересно. Сначала мы, то есть гости, со свечками в руках собрались на пороге перед закрытой дверью и начали петь песню-посадас. В ней говорится, что от имени Иосифа и Марии мы просим приют и ночлег. Изнутри хозяева первые пять куплетов отвечают отказом: мол, мы вас не знаем, мол, вам тут не постоялый двор. Но мы настаиваем, давим на жалость, и в итоге они-таки нас впускают.
Еще одна традиция посадас – разбивание пиняты. Думаю, многие знают из голливудских фильмов, что пинята – это такая непонятной формы емкость с конфетами внутри, которую подвешивают и с завязанными глазами пытаются разбить палкой. Не так-то это оказалось и просто. Пинята сделана из очень плотной бумаги, и бить ее прихоится долго. Никому из девочек на нашей вечеринке она так и не поддалась, да и наши мужчины, лупившие со всей силы, не очень преуспели. В итоге хозяин дома одолел-таки изрядно потрепанную пиняту, но для меня так и осталось загадкой, как же в эту игру играют дети.
Из трещины на газон посыпались сладости, и вся компания с воодушевлением встала на четвереньки и принялась горстями собирать сокровища. Потом они еще долго выменивали друг у друга любимые жевачки и сосалки.
Исторический момент: я и моя первая пинята. Все вокруг скандируют «Перестройка! - Перестройка!», поэтому жутко смешно и совершенно невозможно сосредоточиться.
Дома у хозяйки посады была вот такая сценка рождения младенца Иисуса. 
А это наш вариант, малобюджетный зато душевный.
Здесь в Мексике устроить дома такую сценку на Рождество важнее, чем нарядить елку. Заранее покупаются домики, фигурки и прочее, выбор огромен. А дальше – полет фантазии, в рамках, конечно, библейского сюжета.
Здесь в Мексике устроить дома такую сценку на Рождество важнее, чем нарядить елку. Заранее покупаются домики, фигурки и прочее, выбор огромен. А дальше – полет фантазии, в рамках, конечно, библейского сюжета.
Комментариев нет:
Отправить комментарий